И мамы обожжённые
Войдут в широко полюшко
И станут снова жёнами.
На небе вороны, под небом монахи,
И я между ними, в расшитой рубахе
Лежу на просторе, легка и пригожа,
И солнце взрослее, и ветер моложе.
Меня отпевали в громадине храма,
Была я невеста, прекрасная дама.
Душа моя рядом стояла и пела,
Но люди, не веря, смотрели на тело.
Судьба и молитва менялись местами.
Молчал мой любимый и крестное знамя.
Лицо его светом едва освещало.
Простила его, - я ему все прощала.
Весна, задрожав от печального звона,
Смахнула три капли на клики иконы,
Что мирно покоилась между руками.
Ёе целовало весёлое пламя.
Свеча догорела, упало кадило,
Земля, застонав, превращалась в могилу.
Я бросилась в небо за лёгкой синицей,
Теперь я на воле, я - белая птица!
Взлетев на прощание, кружась над родными,
Смеялась я, горя их не понимая.
Мы встретимся вскоре, но будем иными -
Есть Вечная воля, зовёт меня стая.