Я все к дому тянулся,
И хотя горячился,
Воевал делово.
Ну, а он торопился,
Как-то раз не пригнулся,-
И в войне взад-вперед обернулся,
За два года - всего ничего!
Не слыхать его пульса
С сорок третьей весны,
Ну, а я окунулся
В довоенные сны.
И гляжу я, дурея,
Но дышу тяжело.
Он был лучше, добрее,
Добрее, добрее,
Добрее, ну, а мне повезло.
Я за пазухой не жил,
Не пил с господом чая,
Я ни в тыл не стремился,
Ни судьбе под подол.
Но мне женщины молча
Намекали, встречая:
Если б ты там навеки остался,
Может, мой бы обратно пришел.
Для меня не загадка
Их печальный вопрос -
Мне ведь тоже не сладко,
Что у них не сбылось.
Мне ответ подвернулся:
"Извините, что цел!
Я случайно вернулся,
Вернулся, вернулся,
Ну, а ваш не сумел".
Он кричал напоследок,
В самолете сгорая:
- Ты живи, ты дотянешь! -
Доносилось сквозь гул.
Мы летали под богом,
Возле самого рая -
Он поднялся чуть выше и сел там,
Ну, а я до земли дотянул.
Встретил летчика сухо
Райский аэродром.
Он садился на брюхо,
Но не ползал на нем.
Он уснул - не проснулся,
Он запел - не допел,
Так что я вот вернулся,
Вернулся, вернулся,
Ну, а он не сумел.
Я кругом и навечно
Виноват перед теми,
С кем сегодня встречаться
Я почел бы за честь.
Но хотя мы живыми
До конца долетели,
Жжет нас память и мучает совесть -
У кого? У кого она есть.
Кто-то скупо и четко
Отсчитал нам часы
Нашей жизни короткой,
Как бетон полосы.
И на ней - кто разбился,
Кто - взлетел навсегда...
Ну, а я приземлился, а я приземлился -
Вот какая беда.
Вот какая беда.